Расплетающие Cновидения - Страница 103

103

И она проигрывает. Наслаждаюсь каждым мгновением, когда она осознает, что тело и разум её стали глиной, послушной кончикам моих пальцев. Легко отбиваю попытки перевести схватку в другие плоскости: свести всё к искусству владения мечом или к ловкости в плетении магических заклинаний. Нет, нет, спасибо, меня вполне устраивает роль Победительницы! Даже если она ещё сопротивляется. Даже если убить или хотя бы просто ранить её я пока не могу, я знаю, что итог предрешён.

Звонкий, полный боли и ярости крик: шпага ломается под ударом аакры. Понимаю, что убила живое существо, существо мыслящее, чувствующее, страдающее, и рада этому. Я выпиваю смерть одушевлённого клинка до дна, по достоинству ценя редчайший вкус этого диковинного напитка. Обломки некогда великого оружия с жалобным звоном падают на пол. И ледяная броня аналитика впервые даёт трещину. Тонкая-тонкая струйка отчаяния, легчайшее зерно неуверенности, но этого оказывается достаточно. Стремительная атака, и Противница падает с моим кинжалом в груди. Умерла она мгновенно: я всё-таки не настолько уверена в себе, чтобы дать столь сильному врагу ещё несколько минут на обдумывание ответного удара. И тем не менее смерть её оказывается потрясающе вкусна.

Если бы ещё стих этот отвратительный траурный вой в моей голове!

…Каждый вал тебя увлекает,
и, вал рассекая грудью,
острей, чем плавник дельфина,
ты снова исходишь криком:
хрипом, хрипом, хрипом…

Некоторое время сижу над телом, когтями чертя на полу кровавые узоры. Она прекрасна даже в смерти — юная богиня, такая бледная и уязвимая в свете узких лунных лучей. И тут — будто ледники стронулись с мест, а горы сбросили свои вековечные шапки. Сам космос дохнул холодом вечности. Присутствие! И какое! Я задрожала всем телом в лихорадочном ожидании.

— Виор, убирайся отсюда неме… — Он запнулся на середине фразы, застыв посреди движения, точно нарвавшись на нож. Фиалковые глаза лишь коротко скользнули по женской фигуре, сломанной и опустошённой, застывшей в луже собственной крови. Центром его внимания была я и только я.

Белая кожа, белые крылья, белые волосы — и сила такая, что хотелось опуститься на колени перед его ледяным великолепием. Да, он красив, как может быть красиво совершенное, остро отточенное оружие. И ещё он стар. У меня просто слюни текут от предвкушения.

А противный голос затихает, заинтересованно и вроде как поощрительно наблюдая за развитием событий.

Медленно, танцевальными шагами направляюсь к новой жертве. Жертва, всё так же не отрывая от меня фиалкового взгляда, начинает отходить назад. Меч, столь же древний и столь же многообещающий, как и сам воин, покачивается на перевязи, судя по всему, отнюдь не стремясь в схватку. Эта парочка явно гораздо опытнее первой.

Они выбрали, пожалуй, самый верный путь — бегство. Внезапно, без всякого предупреждения воздух вокруг меня вскипает чудовищной энергией и запредельным холодом — и это всего лишь отвлекающий манёвр! Сам Противник в то же время совершает потрясающий по красоте и чёткости рывок прочь.

Я выстояла. Я выиграла. Меж бровей вспыхивает силой и яростью многоцветная точка — и мощным, не вполне понятным мне сконцентрированным импульсом гасит бушующее вокруг ледяное пламя. Разум же тем временем делает единственное, что способно удержать здесь Противника: быстро и не задумываясь я меняю реальность, как научил меня мальчик-вор. Координаты, которые беглец желал использовать для межпространственного броска, уже не совпадают. Я всего-то поменяла север и юг, сделав так, что белый воин оказался в другом конце зала, у сияющей магическим светом двери, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы выбросить того из межреальности, в которую крылатый уже начал уходить. Одновременно как-то (сама не знаю как) перекрываю Вероятности. Улыбаюсь.

И он застывает на фоне распахнутой двери, напряжённый, готовый к схватке, опасный.

Я колеблюсь. Мало победить, хотя это ещё тоже надо суметь. Надо победить в чём-то, в чём он считает себя лучшим. Максимально унизить. В противном случае с него станется лишить собственную смерть всякой привлекательности. Но где же его уязвимая точка? Воинское искусство? Э-э, нет, спасибо, как-нибудь в другой раз.

Он так выставляет напоказ собственную энергию. Так небрежно швыряется чудовищными силами… Ах-ха.

Что-то нарастает во мне. Что-то идущее из самых глубин существа поднимается, подобно гигантскому океану, конденсируется в точке средоточия между глаз, взмывает… и выплёскивается вперёд, на защитно вскинувшую руки и крылья фигуру.

Он держится. О, как он держится! Три удара неисчерпаемой, чистой, сметающей всё, в буквальном смысле всё на своём пути энергии потребовалось, чтобы содрать с него все защитные слои. Первый удар он выдерживает. Даже пытается ответить чем-то до безумия изощрённым. После второго разлетаются щиты и плавятся защитные талисманы, а его отбрасывает внутрь комнаты. Я нацеливаю атаки тщательно и экономно, следя, чтобы всё до последней искорки досталось именно Противнику, а не падало по-глупому в стороны, прожигая ковры и портя по-варварски великолепный декор. Третьим ударом его швыряет на спину, а я оказываюсь сверху, припечатав его руки к полу и клыкастой улыбкой подбивая попробовать ещё что-нибудь предпринять. Четвёртый удар убьёт его, и мы оба это знаем.

Он дрожит. Есть что-то до головокружения приятное в том, чтобы заставить здорового, сильнейшего мужика дрожать в ожидании твоего следующего хода. Чувство власти, чувство удовлетворения, почти сравнимое с тем, что ощущаешь, когда жизнь врага стекает с твоих пальцев…

103