Расплетающие Cновидения - Страница 109

109

Самообладание его не просто пугало — оно вызывало желание с воплями бежать без оглядки. Вот мой консорт, сидит на расстоянии протянутой руки, красивый и сияющий перламутром, и даже ради сохранения собственной жизни я не могла сказать, что он чувствует, или думает, или ощущает. Тигр, светло горящий…

Безупречность щитов, безупречность блокировки, безупречная маска терпеливого целителя на лице. И не знаешь, когда он взорвётся, когда термоядерный темперамент, который скрывается под эйхарронским воспитанием созданной оболочкой, вспыхнет, когда дарай-князь в лучших средневековых традициях своего Дома перережет горло неверной жене. Пусть уж лучше сейчас, чем потом, неожиданно.

— Аррек, ты слышишь? Я пачками убиваю своих близких. Иннеллин. Моя дочь. Риани. Виор. Нефрит. А если бы Учитель не огрел тебя по голове, то и ты был бы сейчас мёртв! — Предательская дрожь вновь подступала, несмотря на все усилия остаться спокойной. Голос взвился на добрую октаву, почти переходя на крик. — Я могла убить тебя! И тебя тоже!

Он (вот пойми после этого смертных) потянулся вперёд, а когда я попыталась отшатнуться, притянул к себе телекинезом и обнял. Исцеляющая энергия хлынула в каждую пору истерзанного тела, неся спокойствие и сонливость. Мне оставалось только ушами трясти в ошалелом непонимании. Вроде как этот конкретный смертный наклонностями к суициду никогда не страдал, проявляя все признаки потенциального древнего…

— Меня не так уж легко убить, любимая.

— Дурак. Слава Нефрит покоя не даёт?

— Вряд ли я мог бы провернуть сделанное Зеленоокой, — с некоторой долей зависти в голосе изрёк этот невероятный тип.

А меня уже понесло по кругу сомнений и вопросов, которые, я по опыту знала, будут мучить до конца жизни. Как же она это сделала? Понимала ли, что делает? Никогда бы не подумала, что такое вообще возможно — вернуть в изначальное состояние потерявшуюся вене. Для этого нужно было быть… ну, Нефрит. Она видела не так, как Аррек. Тоже Истину, но другую. Она жила в мире неустойчивых иллюзий и бесчисленных масок. И если мой благоверный изо всех сил старался держаться от людей как можно дальше, то она их изучала, изучала мысли, чувства, характеры. Скрытые ото всех проявления человеческой природы. А когда я изменилась… А я, если вдуматься, стала «человеческой» Хранительницей. Этакой воплощённой аватарой для исконного духа всех смертных. Сказался, наверно, имплантант, жёстко зафиксировавший меня в этой позиции: и вне и внутри целого народа, и вмещая в себя весь коллективный разум, и в то же время являясь чем-то индивидуальным… И вот когда я изменилась, Нефрит знала об этом изменении практически всё: и об исходной его фазе, Я-Антее, и о конечном результате. И не могла не понимать, что процесс следует остановить, прежде чем я наберу полную силу. Подумать страшно, что бы натворила Другая-Я, будь у неё немного времени, чтобы разобраться в собственных способностях, питаемых энергией всех бессчётных представителей человеческой расы.

И тогда Видящая Истину сделала… что-то. Что-то находящееся за пределами мастерства, или чародейства, или заклинательства. Она как-то использовала целительские способности, которые до того я считала в ней совершенно неразвитыми. Направленным, сложно сплетённым лучом подключила эмпатическое воздействие и глубинное знание, доступное лишь Видящим Истину. Материальным носителем стала её собственная кровь, силу дала добровольная смерть, а формальным воплощением стала песня. И кости ожили. И душа возродилась. И голубая роза изменила цвет.

Я сильно сомневалась, что нашлось бы во всей Ойкумене хоть одно существо, способное повторить подобное. Хвала Ауте за это.

— Знаешь, она ведь с нами. Нефрит Зеленоокая стала частью Эль — и это огромная честь для народа эль-ин. Только вот вряд ли Эйхаррон воспримет это с такой точки зрения. Какова, кстати, их реакция?

— Арр-леди Нефрит из Дома Вуэйн погибла в противостоянии с ренегатом по имени Криит, лишённым Дома. Эйхаррон скорбит о ней.

— То есть…

— Никто не знает подробностей, Антея. Сергарр сказал, что виной всему Криит. Ни у кого духу не хватило усомниться. Или задавать вопросы. Или мешать ему уйти.

Ой…

— Как он?

На лице Аррека появилось такое осторожное, бесстрастное выражение, которое я уже научилась определять как признак ревности.

— Сергей принёс тебя сюда. Ждёт сейчас в одном из внешних помещений… Мне сказали, что он — твой полный риани.

— Угу.

— Как это случилось?

Определённо, ревность.

— Три ступени. Первая — посвящение. И инстинктивное повиновение. Это мы прошли давно, когда я подчинила его, чтобы не дать себя убить. Ты, наверно, помнишь тот случай. Нефрит была в ярости. На вторую ступень он втащил себя сам, когда осознал происходящее и попробовал этим управлять. Ну а третья, последняя… Он принял решение и принёс клятву, а я её приняла. Так что, да, теперь у меня есть риани-человек. Только вот что с ним делать?

— Уверен, ты что-нибудь придумаешь.

— Угу…

Я рассеянно потёрлась щекой о его рукав, думая о другом.

— Интересно, могла ли Эль это предвидеть? — Я рассуждала вслух, совершенно не заботясь о том, что меня могут услышать. — Судя по всему — да. Может ли быть так, что всю цепь событий она построила с целью заполучить Нефрит и Сергея? Не-ет… С одной-единственной целью Эль не делает ничего…

Аррек заледенел, задеревенел, закрылся Вероятностными щитами под моим прикосновением. Я удивлённо подняла голову, вопросительно шевеля ушами.

109